Рубрики
Научные статьи

Репрезентативные системы и поэзия

С детства известно выражение «любимый поэт».  И на противоположном конце шкалы – нелюбимый, непонятный. С чем связано принятие/непринятие поэзии того или иного автора? Явно, не только с мировоззренческой системой. Насколько мне, например, близок образ жизни и образ мыслей Волошина, настолько равнодушна я остаюсь к  его поэзии. И обратное – с поэзией Мандельштама. Вот уж, казалось бы, «темный» поэт. А меня радует его поэзия, веет близким, понятным и созвучным. Что мне нравится в поэзии Мандельштама? Несколько лет я пыталась разгадать эту загадку. На первом курсе говорила о «музыке» его стихов.  Но  никакие открытия в метрический системе Мандельштама меня не ожидали. Тайна осталась тайной, спрятавшись за дантовско-петрарковским пятистопным ямбом, трехстопным анапестом и четырехстопным ямбом. Также не смогли помочь редкие в мандельштамовской лирике 2ст. анапест и 3ст. амфибрахий, и хорей, который Мандельштам использовал для иронических стихотворений. «Хотя стих Мандельштама и нельзя назвать в метрическом отношении однообразным, создается впечатление, что сколько-нибудь целенаправленных усилий для увеличения его разнообразия он не предпринимал и что даже в тех редких случаях, когда он изобретал явно оригинальные формы, целью его была не сама их оригинальность, а нечто совсем иное. Нередко метрическая оригинальность стихотворения ограничивается его первым стихом – за ним идут вполне обычные структуры.» (Лотман М.Ю., 1996. – С. 47)  И никакого открытия.

Вторым подходом к загадке мандельштамовской поэтики стал интертекстуальный анализ и метод использования ключевых слов. Исследователи выделяют слова-символы, пронизывающие и связывающие, словно ключевые узлы, узорчатую ткань его поэзии. В контексте разных стихотворений эти слова-образы имеют устойчивый смысл. Например, «звезда». Это «нечто острое, устремленное прочь от телесного, рождающее одиночество». Или «время». Время для Мандельштама понятие деятельное. Время – бремя. Лишенное полезного свойства быть «наполненным» (чувствами, мыслями, внутренней душевной жизнью) время теряет свою значимость.

Вместе с тем, при устойчивости смысла, ключевые образы мандельштамовской поэтики не далеко не всегда поддаются однозначному толкованию. Много споров разгорелось вокруг мандельштамовского «солнца». И еще больше вопросов связано с его «черным солнцем». Для толкования этих ключевых слов-символов, исследователю недостаточно будет узнать количество их употреблений в лирике Мандельштама и их контекстуальное окружение,  недостаточно будет выявить источники мандельштамовских реминисценций. Интертекстуальный подход, равно как и философский, недостоверны. Невозможно точно определить источники мандельштамовских реминисценций, невозможно выявить полный список текстов, повлиявших на поэта. При философском подходе гадание предшествует фактам. Так или иначе, при толковании исследователь все равно будет опираться на свою мировоззренческую картину. Поэтому на «черное солнце» Мандельштама существует две противоположные точки зрения: 1) это смерть, враждебное человеку начало, небытие  и 2) это воскресение, символ христианской религии. (Сурат И., 2005. – С.9)

Еще пример тупиковой ситуации – толкование мандельштамовской метафоры «глубокий обморок сирени»:

  1. М. Ю. Михеев: наклоненные кисти как женщина, падающая в обморок, или такой сильный запах, что доводит до обморока. (Панова Л., 2006. – С.59) Выделяемая константа значения: бессознательное, неволевое состояние.
  2. Л. Г. Панова: слово «обморок» – это усилитель значения слова «глубокий»: «интенсивно-лиловый цвет сирени», «интенсивное воздействие лета, духоты на сирень» (С.60) Выделяемая константа значения: интенсивность переживания.

Метафора «ласточки бровей»:

  1. «Описываемая ситуация такова: «мертвая женщина напомнила о себе», вот что метафоризируется как «прилет ласточки». Потому что в поэтическом мире Мандельштама именно ласточки – «медиаторы» между этим и загробным миром.» (С.60)
  2. «М. Л. Гаспаров иначе объясняет… — двумя найденными О. Роненом подтекстами: общим («Ласточка» Г.Р. Державина, ее спячка) и частным (скандинавской зимовкой ласточки из «Дюймовочки» Андерсена)» (С.61)

Интертекстуальный метод открывает слишком много возможностей толкования. По принципу «хозяин-барин», каждый видит свое. Вполне приемлемый способ для жизни, но нестандартный для науки.

В данной статье предлагается еще одни, новый способ понять, в чем состоит привлекательность того или иного поэта для читателя. Предлагается ключ, открывающий только одну дверь. Это анализ произведений поэта с точки зрения его ведущей репрезентативной системы.

Что такое «репрезентативные системы»? Это индивидуальный способ каждого человека воспринимать  и представлять (репрезентировать) информацию. Психологи обнаружили, что у разных людей органы чувств (каналы восприятия) работают неравномерно. Одни органы чувств оказываются успешнее, чем другие. Можно выделить три репрезентативных канала и, соответственно, три вида репрезентативных систем: зрительный, визуальный и кинестетический.

Ведущая репрезентативная система человека (иначе говоря, тип модальности) оказывает значительное влияние на восприятие информации.  Обычно из 30 человек в среднем у 22-х достаточно развиты визуальные, аудиальные и кинестетические способности, поэтому тип модальности у таких людей будет смешанным при доминировании одного ведущего канала При доминировании визуального канала и сильном влиянии кинестетического, тип модальности определяется как визуально-кинестетический. При доминировании слухового восприятия, подкрепленного зрительными образами, тип модальности определяется как аудиально-визуальный. При этом примерно 4-6 человек из тридцати обладают ярко выраженной модальностью – это будут преимущественно визуалы, или аудиалы, или кинестетики. (Гриндер М., 2001. – С.13)  «Любая информация, идущая через их нервную систему, должна предварительно транслироваться в ведущую единственную модальность памяти, понимания». (С.14)

Тип модальности оказывает влияние и на процесс принятия информации из внешнего мира, и на процесс ее переработки и хранения, и также на процесс ее воспроизведения. Любой человек строит свою речь таким образом, что неосознанно выбирает те речевые средства, которые соответствуют его репрезентативной системе. Из чего он может выбирать? В НЛП, которое активно использует в работе понятие «репрезентативных систем», речевые средства, маркирующие тот или иной тип модальности, называются предикатами. Предикаты – это процессуальные слова, которые человек использует в своей речи: прилагательные, глаголы, наречия, обозначающие процессы видения, слышания, чувствования и ощущения запаха/вкуса. В качестве предикатов также выступают идиоматические выражения и метафоры.

Реагируя на один и тот же раздражитель, визуал, аудиал и кинестетик используют в своей речи разные языковые единицы. Неприятие ситуации визуал охарактеризует «в черном цвете», аудиал будет говорить о «фальшивых нотах» и «диссонансе», а кинестетик ощутит «горький осадок» или «отвращение». Понравившийся человек окажется «ярким» для визуала, «отзывчивым» для «слухача» и «теплым» для кинестетика.

Ниже представлена небольшая таблица, характеризующая типы репрезентативных систем с точки зрения частотности употребления слов ярко выраженной модальности:

Тип репрезентативной системы[1]:

Ведущая репрезентативная система
         Зрительная

(визуальная)

        Слуховая

(аудиальная)

         Кинестетическая
Видеть, смотреть, смотря что, очевидный, темный, примелькаться, вглядеться,

Прозрачная экономика, рассмотреть вопрос,

все в черном цвете,

как в тумане,

розовые очки,

блестящий человек, ослепительная женщина, цветистые фразы, скрасить жизнь, наводить тень на плетень, ясный,

светлый ум,

точка зрения,

 широта взгляда и т.д.

Слушать, отзываться, говорить, греметь, отвечать, бренчать, шаркать, шептать, шумный, звонкий, громкий, музыкальный, созвучный, диссонанс,

Правильный тон, гармония отношений, фальшивые нотки, оглушительный успех, зов предков,

Голос совести,

Тихий человек,

Душа поет,

Настрой души,

Звучать по-новому и т.д.

Мягкий, жесткий, твердый, шершавый, теплый, вкусный, прохладный, открытый, забитый, подавленный, отталкивающий, идти, делать, поступать, сжимать, копать, кинуть, делить, направлять, строить, выкручивать руки, крепко стоять на ногах, корявые слова,

дурной вкус,

сесть на шею,

открыть секрет,  стремительное продвижение и т.д.

Есть еще один тип репрезентативной системы, который можно определить как дигитальный. Используемые «дигиталами» слова отражают специфический, присущий им тип мышления, где на первом месте  —  логика, контроль, анализ. Им присуще использование следующих языковых единиц: думать, продумать, понимать, считать, умозаключать, решать, учитывать, судить, рассуждать и т.п.

Самые распространенные типы модальности – это зрительный и кинестетический. Аудиалы более редки. Самый экзотическая – дигитальная репрезентативная система.

Исследование репрезентативных систем различных поэтов и репрезентативных систем их читателей дает изящный ответ на вопрос, почему нам нравится творчество определенных поэтов: мы выбираем творчество тех поэтов, с которыми у нас совпадает тип репрезентативной системы. Проведенное нами эмпирическое исследование дало следующие результаты: в 78% случаев респонденты выбирали как понравившиеся те стихотворения, которые содержали предикаты их собственное ведущей репрезентативной системы. (Возможность подробнее ознакомиться с данными эмпирического исследования предоставляет Приложение 1) Таким образом можно считать доказанной гипотезу о том, что мы выбираем как любимого того поэта, с которым у нас совпадает тип репрезентативной системы. Проще говоря, аудиалы в большинстве случаев называют «любимым» аудиального поэта, например, Пастернака. Визуалы предпочитают творчество поэтов-визуалов: Брюсова, Блока,  Кинестетики любят поэтов с доминирующей кинестетической модальностью: Цветаеву, Есенина, Мандельштама и др. Необходимо отметить, что с Мандельштамом случай редкий. В отличие от Цветаевой, Есенина, Маяковского, которые успешно подкрепляют свою ведущую кинестетическую модальность подкрепляющей визуальной модальностью, Мандельштам является практически чистым кинестетиком. Его способ ориентации в мире, способ получения, освоения и репрезентации информации – кинестетический. Можно сделать вывод, что именно с этой особенностью поэтики Мандельштама связана трудность восприятия его лирики, общепризнанная смысловая невнятица его стихов. Визуалы не увидят в них практически ничего ясного для себя, аудиалы не услышат. Только кинестетики смогут почувствовать «нечто». Трудноуловимое и вместе с тем такое близкое для кинестетика.

При чтении стихов мы обычно ориентируемся на ожидаемую картину мира, готовимся воспринимать краски и зрительные образы. Привычное понимание образа –  зрительное. Вместе с тем бывают образы, лишенные визуальной составляющей: «холод смерти». Образы Мандельштама –сугубо кинестетические.

Дикая кошка армянская речь // Мучит меня и царапает ухо.

… в беременной глубокой сини

колтун пространства…  удлиненных звучаний рой…

дикой кошкой горбится столица

выпуклая радость узнаванья

сухое золото

…смущенных мимо берегов

тает звук

одичалые порфиры

на губах горит воспоминанье звона

слабогрудая речная волокита

У Мандельштама есть такие стихотворения, где не встречается ни одного звукового или зрительного образа, есть такие, где встречаются лишь несколько предикатов других модальностей.

***

Я должен жить, хотя я дважды умер,

А город от воды ополоумел:

Как он хорош, как весел, как скуласт,

Как на лемех приятен жирный пласт,

Как степь лежит в апрельском провороте,

А небо, небо – твой Буонарроти

(К – 7, V – 0, А – 0.)

***

Умывался ночью на дворе, —

Твердь сияла грубыми звездами.

Звездный луч – как соль на топоре,

Стынет бочка с полными краями.

На замок закрыты ворота

И земля по совести сурова, —

Чище правды свежего холста

Вряд ли где отыщется основа.

Тает в бочке, словно соль, звезда,

И вода студеная чернее,

Чище смерть, соленее беда,

И земля правдивей и страшнее.

(К- 13, V-2 , А -0.)

***

Я чувствую непобедимый страх

В присутствии таинственных высот.

Я ласточкой доволен в небесах

И колокольни я люблю полет!

И, кажется, старинный пешеход,

Над пропастью, на гнущихся мостках,

Я слушаю, как снежный ком растет

И вечность бьет на каменных часах.

Когда бы так! Но я не путник тот,

Мелькающий на выцветших листах,

И подлинно во мне печаль поет;

Действительно, лавина есть в горах!

И вся моя душа – в колоколах, —

Но музыка от бездны не спасет!

(К- 12, V – 0, А -.3)

Благодаря своей единичности в мандельштамовской поэтике, зрительные и слуховые слова становятся у него знаковыми. Это уже не столько эпитет – сколько символ. «Желтый цвет» — символ лишения  благодати,  соотносимый с иудейством. «Черный»  —  стихия рождения и умирания, полноты жизни и смерти: черное солнце, чернозем, море черное.

О, этот воздух, смутой пьяный

На черной площади Кремля!

Качают шаткий «мир» смутьяны,

Тревожно пахнут тополя.

Здесь слово «черный» не цветовой эпитет, а кинестетический, означающий хаос и могучую таинственную силу, вековое зло.

Также в контексте разговора о репрезентативных системах поэтов и их читателей автору статьи представляется важной демонстрация способа определения репрезентативных систем у других поэтов: Бунина, Брюсова,  Волошина, Цветаевой, Северянина, Есенина, Пастернака.

Оправдано ли определение Бунина и Брюсова как визуальных поэтов? Давайте убедимся.

Шесть золотистых мраморных колонн,

Безбрежная зеленая долина,

Ливан в снегу и неба синий склон…

 

Все море – как жемчужное зерцало,

Сирень с отливом млечно-золотым.

В дожде закатном радуга сияла.

Теперь душист над саклей тонкий дым…

Жирным шрифтом выделены визуальные  эпитеты и образы.

(визуальных предикатов (V) — 12, кинестетический (К) – 1(душист), аудиальных (А) -0.)

Я вернулся на яркую землю,

Меж людей, как в тумане брожу,

И шумящему говору внемлю,

И в горящие взоры гляжу.

Но за ропотом снежной метели

И под шепот ласкающих слов –

Не забыл я полей асфоделей,

Залетейских немых берегов.

И в сиянье земных отражений

Мне все грезятся – ночью и днем –

Проходящие смутные тени,

Озаренные тусклым огнем.

В. Брюсов

Жирным шрифтом выделены зрительные слова, жирным курсивом – аудиальные, курсивом — кинестетические

(визуальных предикатов (V) – 11, аудиальных (А) — 5, кинестетических (К) — 2)

М. Волошин, натура мощная и всеохватная, успешно пользуется всеми типами модальности. При этом доминирующим у него является зрительный канал:

Парижа я люблю осенний строгий плен,

И пятна ржавые сбежавшей позолоты,  (пятна позолоты – V образ)

И небо серое, и веток переплеты —

Чернильно-синие, как нити темных вен

Поток все тех же лиц – одних без перемен,

Дыханье тяжкое прерывистой работы, (А-образ прерывистого дыхания)

И жизни будничной крикливые заботы,

И зелень черную, и дымный камень стен….

 

Я иду дорогой скорбной в мой безрадостный Коктебель…

По нагорьям терн узорный и кустарник в серебре.

По долинам тонким дымом розовеет внизу миндаль,

И лежит земля страстная в черных ризах и орарях…

 

Зеленый вал отпрянул и пугливо

Умчался вдаль, весь пурпуром горя

Над морем разлилась широко и лениво

Певучая заря

(V —  19, К – 8, А — 4.)

Есенин, Северянин, Цветаева – это поэты с кинестетически-зрительным типом репрезентативной системы (ведущий  — кинестетический, подкрепленный зрительным).

Как сладко дышится

В вечернем воздухе.

Когда колышутся

В нем нежных роз духи!

Как высь оранжева!

Как даль лазорева!

Забудьте горе Вы,

Придите раньше Вы,

Над чистым озером

В кустах акации

Я стану грез пером

Писать варьяции

И петь элегии

Романсы пылкие.

Без Вас – как в ссылке я,

При Вас же – в неге я.

Чего ж вы медлите

В румянце золота?

И.Северянин

(К- 7, V — 6, А -1)

На смех и на зло:

Здравому смыслу,

Ясному солнцу,

Белому снегу –

Я полюбила:

Мутную полночь,

Льстивую флейту,

Праздные мысли…

 

Вчера еще в глаза глядел,

А нынче все косится в сторону!

Вчера еще до птиц сидел, —

Все жаворонки нынче – вороны!

Я глупая, а ты умен,

Живой, а я остолбенелая,

О вопль женщин всех времен:

«Мой милый, что тебе я сделала

Увозят милых корабли,

Уводит их дорога белая….

И стон стоит вдоль всей земли:

«Мой милый, что тебе я сделала?»

 

Имя твое – птица в руке,

Имя твое – льдинка на языке,

Одно-единственное движенье губ,

Имя твое – пять букв.

М. Цветаева

(К- 11, V — 7, А -1.)

 

Не бродить, не мять в кустах багряных

Лебеды и не искать следа.

Со снопом волос твоих овсяных

Отоснилась ты мне навсегда.

С алым соком ягоды на коже,

Нежная, красивая была

На закат ты розовый похожа

И, как снег, лучиста и светла.

Зерна глаз твоих осыпались, завяли,

Имя тонкое растаяло, как звук,

Но остался в складках смятой шали

Запах меда от невинных рук.

В тихий час, когда заря на крыше,

Как котенок, моет лапкой рот,

Говор кроткий о тебе я слышу

Водяных поющих с ветром сот.

Пусть порой мне шепчет синий вечер,

Что была ты песня и мечта,

Все ж кто выдумал твой гибкий стан и плечи –

К светлой тайне приложил уста

 

…Кому-то пятками уже не мять по рощам

Щербленый лист и золото травы.

Тягучий вздох, ныряя звоном тощим,

Целует клюв нахохленной совы.

Все гуще хмарь, в хлеву покой и дрема,

Дорога белая узорит скользкий ров…

И нежно охает ячменная солома,

Свисая с губ кивающих коров.

 

Осенним холодом расцвечены надежды,

Бредет мой конь, как тихая судьба,

И ловит край махающей одежды

Его чуть мокрая буланая губа…

С. Есенин

(К- 37, V — 15, А -7.)

Остается Борис Пастернак. Не все однозначно с определением  его репрезентативной системы. Связано это, скорее всего, с затрудненностью самораскрытия поэта, с его нежеланием быть непосредственным в творчестве. «В «Охранной грамоте» (1929-31) Пастернак говорит о том, что не только установка на точность выражений, но и само стремление сказать правду противоречит сущности искусства, которое «врет», «несет лишнее». (Лотман М., 1996 – С.55) И тем не менее, Пастернак репрезентует себя в большей степени как аудиал.

Февраль. Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною черною горит

 

…Но время шло, и старилось, и глохло,

И паволокой рамы серебря,

Заря из сада обдавала стекла

Кровавыми слезами сентября.

Но время шло и старилось. И рыхлый,

Как лед, трещал и таял кресел шелк.

Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла,

И сон, как отзвук колокола, смолк

 

И глохнет свисток повторенный,

А издали вторит другой,

И поезд метет по перронам

Глухой многогорбой пургой…

 

Я клавишей стаю кормил с руки

Под хлопанье крыльев, плеск и клекот

(В приведенных отрывках 18 аудиальных эпитетов, визуальных – 5, кинестетических — 5, дигитальный — 1. Аудиальные предикаты щедро разбросаны по стихотворениям Пастернака и почти всегда они являются семантической доминантой: «Гул затих. Я вышел на подмостки…», «Все было тихо, и, однако, во сне я слышал крик, и он…»)

Аудиальный канал – самый редкий. «В мире взрослых аудиальных людей меньшинство».(Гриндер М., 2001 – С.14) При доминирующей аудиальной модальности к ней обычно подключается визуальная. Аудиальная и кинестетическая модальности не дружат друг с другом. Возможно, полярное различие репрезентативных систем Пастернака и Мандельштама явилось еще одной из многих предпосылок к контрастивному противопоста

Итак, для читателя с любой репрезентативной системой – свой поэт. Все поэты хороши, «выбирай на вкус»2 Я, как кинестетик, выбираю именно на вкус. А кто-то на цвет, а кто-то на звук. Как сказал кинестетик В. Маяковский: «поэзия – вся – езда в незнаемое».

ПРИМЕЧАНИЯ

  1. Таблица составлена по материалам НЛП-тренингов под руководством д.псих.н., проф. Гипенрейтер Ю.Б.
  2. Можно выделить еще две репрезентативные системы: ощущения запаха и ощущения вкуса. Однако в силу своей не-универсальности, чаще они включаются в кинестетическую систему.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Гриндер М., Лойд Л. НЛП в педагогике. – М.: Институт общегуманитарных исследований, 2001
  2. Лотман М.Ю. Мандельштам и Пастернак. – Таллин: Alexandra, 1996
  3. Сурат И.З. Опыты о Мандельштаме. – Москва: Intrada, 2005.
  4. Панова Л.Г. «Мир», «пространство», «время» в поэзии О. Мандельштама. – М.: Языки славянской кульутры., 2003

*******************

Опубликовано Вестник РУДН. Серия: Литературоведение. Журналистика, 2007 № 1. С. 31-45